Не так давно отмечалось тысячелетие пребывания русских на Афоне. В этой статье хотелось бы вспомнить о вятских уроженцах, внёсших свой вклад в возрождение русского Пантелеимонова монастыря на Святой Горе. Их деятельность как просветительская, так и благотворительная, была связана с великим старцем иеросхимонахом Иеронимом (Соломенцовым).
Отец Иероним, уроженец Старого Оскола, в 1840 году стал духовником обители вмч. Пантелеимона. Братия тогда состояла из греков и русских, управлял монастырём греческий старец Герасим, хорошо относившийся к русским монахам и отмечавший их благоговение. Службы совершались отдельно: греки молились в Пантелеимоновом храме, а русские — в маленькой церкви святителя Митрофана Воронежского. Отец Иероним, хорошо знавший греческий язык, как духовник устраивал и тех, и других. Помимо духовной опытности и начитанности в Священном Писании и святоотеческих книгах, он обладал природной, можно сказать, родовой деловитостью, так как происходил из купеческого звания. Находясь в почти бесправном положении перед греческой частью монастырского братства, отец Иероним поставил себе задачу привлечь к делопроизводству обители способных и образованных русских иноков, знающих греческий язык. И вот 10 октября 1843 года на Афон первым из вятских прибыл иеромонах Серафим (Веснин).
Семён Веснин, будущий иеромонах Серафим Святогорец, в схиме Сергий, родился в 1814 году в селе Пищалье Орловского уезда Вятской губернии. Его отец Авдий исполнял обязанности дьячка в местной церкви. Часто дом Весниных становился приютом для странников, которые в благодарность семье, приютившей и обогревшей их, рассказывали о местах, где им доводилось бывать: Соловках и Валааме, Святой Земле и Афоне…
Когда Семёну исполнилось одиннадцать лет, он был отдан в Вятское духовное училище, а по его окончании — в Вятскую семинарию. Учился хорошо, лишь в последние семинарские годы мало успевал в богословских дисциплинах. Причиной тому являлась полюбившаяся словесность, изучению которой Семён отдавал много времени и сил. К ней он имел не только прилежание, но и выдающиеся способности, которые впоследствии ярко раскрылись в письмах с Афона братьям на Вятку.
Не сразу осуществилась его детская мечта о путешествиях по святым местам. Только после житейских скорбей и переживаний, связанных с потерей дорогих и близких ему людей, уже в сане иеромонаха с именем Серафим по благословению вятского архиерея Неофита в июле 1840 года он предпринял первую попытку посетить Гору Афон.
Нужно обязательно, хотя бы кратко, сказать о скорбях Святогорца, предшествующих его окончательному решению оставить мир и стать монахом. Первое потрясение он перенёс в тринадцать лет, похоронив в один год отца, мать и одного из братьев. Читая письма Святогорца нередко встречаешь строки, наполненные словами умиления, которые трогают до слёз сердце читателя. Видно, что автору помимо литературного дара был присущ дар слёз и умиления, и немало этому способствовали обстоятельства его жизни. Ещё до монашеского пострига, состоявшегося 25 августа 1839 года, в жизни Веснина произошли события, окончательно убедившие его в мимолётности человеческого счастья. По настоянию старших братьев Дмитрия и Василия, которые были священниками, Семён женился на благочестивой и кроткой Анне Никоновой, дочери орловского благочинного. После рукоположения отец Симеон был назначен настоятелем в село Ацвеж. Через одиннадцать месяцев после заключения брака у молодых супругов родилась дочка Анастасия. Через десять дней после рождения дочери радость сменилась горем: умерла горячо любимая супруга Анна. Через год Господь призвал к Себе и малышку… Эти обстоятельства окончательно определили дальнейший жизненный путь отца Симеона: он принял пострижение в монашество. Осуществилась и его детская мечта посетить святые места: он побывал на Соловках, семь месяцев провёл в Палестине и вплоть до своей смерти, которая наступила 17 декабря 1853 года, подвизался на Святой Афонской Горе, лишь изредка посещая Россию.
После прибытия на Афон недалеко от Русика (старинное название монастыря вмч. Пантелеимона) им была построена Бессребреническая келия в честь свв. Косьмы и Дамиана, где Святогорец работал над своими литературными трудами. Первым изданием, вышедшим в 1850 году, стали «Письма Святогорца к друзьям своим о Святой Горе Афонской», которым было положено начало издательской деятельности Пантелеимонова монастыря. Святогорец был первым учёным монахом в Русике, он исполнял обязанности библиотекаря, помощника игумена по переписке, сопровождал настоятеля при поездках на собрания афонских игуменов (в письмах есть описание такого эпизода). Промыслом Божиим для русского Афона он стал первым собирателем афонских преданий.
* * *
После смерти Святогорца послушание монастырского секретаря и библиотекаря вплоть до своей кончины в 1878 году выполнял его земляк монах Азария (Попцов), прибывший на Афон в 1851 году. Отец Азария был выпускником Вятской духовной семинарии, после окончания которой преподавал греческий язык в уездном училище. В обители он продолжил дело своего выдающегося предшественника. В период греко-русского «Пантелеимонова процесса» (1874–1875) публиковался под псевдонимом «Любитель истины», перевёл и подготовил к изданию акты русского Пантелеимонова монастыря. Ему удалось довершить начатый Святогорцем «Афонский патерик» и написать книгу о заступничестве Божией Матери «Вышний покров над Афоном».
Отец Азария был настоящим монахом-аскетом. Он пользовался всемерным уважением игумена и духовника обители, ему не раз предлагали рукоположение в священника, но, считая себя недостойным высокого сана, он остался простым монахом. Вселенский Патриарх Иаким II во время посещения Константинополя братией по вопросу избрания игумена «удостаивал своей беседы отца Азарию, хорошо знавшего греческий язык».
Из вятских граждан, прибывших на Афон в пятидесятые годы XIX столетия, необходимо отметить схимонаха Аркадия (Любовикова) и иеромонаха Рафаила (Трухина). Первый был из семинаристов, а второй — сын чиновника Ижевского оружейного завода с «полугимназическим образованием, но начитанный в духовной литературе». Схимонах Аркадий был хорошим переводчиком с древнегреческого и к тому же прекрасным каллиграфом, составителем служб и акафистов на церковно-славянском языке. Как и отец Азария, по своему смирению он отказался от принятия священного сана. Умер на Афоне в 1908 году.
Отец Рафаил для обители вмч. Пантелеимона был незаменимым человеком при приёме образованных паломников, но, к сожалению любившей его братии, покинул Афон, выехал в Россию, где был игуменом Саровской обители, а в 1894–1899 годах — начальником Русской духовной миссии в Иерусалиме. Скончался архимандрит Рафаил в 1901 году.
Большую поддержку в обновлении и расширении Пантелеимонова монастыря оказали не только сами насельники, многие из которых происходили из купеческого сословия, но и их родственники, жертвовавшие большие суммы на восстановление старых церквей и постройку новых, украшение храмов иконами и утварью. Большинство паломников также приезжали на Афон не с пустыми руками. В своём завещании 29 января 1887 года игумен Герасим писал о значении трудов русских насельников и жертвователей из России: «С водворением русских благодать Божия видимо осенила обитель нашу… Всё содержание монастыря доставляется благотворителями из России».
Иеросхимонаху Иерониму (Соломенцову), духовнику обители, удалось особо расположить к Пантелеимонову монастырю вятских купцов. Святогорец так писал об их участии в постройке нового братского корпуса с Покровской церковью: «Основание храма и самого корпуса русских келий принадлежит исключительно вятчанам Ф.Г. Чернову, И.И. Стахееву и другим, имена коих ведает только Всеведец».
Вятские уроженцы внесли значимый вклад в становление на Афоне русского Пантелеимонова монастыря. Высокий уровень семинарского и гимназического образования, где большое значение уделялось изучению языков, позволил учёным монахам из Вятки стать деятельными сподвижниками старцу Иерониму (Соломенцову) и первому русскому игумену Пантелеимонова монастыря — схиархимандриту Макарию (Сушкину). Труды братии при участии учёного монашества из Вятки и при значительных пожертвованиях, в том числе вятского купечества, на благоустройство обители во многом определили весной 1874 года решение греческого Синода и смешанной комиссии, которая пришла к заключению, «что русским нельзя отказать иметь монастырь на Афоне».
Подготовил игумен Тихон (Меркушев)
