Предлагаем вниманию наших читателей статью Анны Алексеевны Сапрыкиной, преподавателя курса «Семейная педагогика» в Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете г. Москвы, ведущей колонки «Материнские заметки» на портале Православие.Ru, мамы семерых детей.
Праздновать Пасху с ребятами сложнее, чем отмечать Рождество. Там всё понятно: день рождения нашего Господа. А здесь страдания, смерть, воскресение… Очень легко уйти от главного смысла праздника, и тогда центром окажется не чудо Воскресения, а пушистые цыплята и красные яички. Однажды кто-то сказал мне, что во многих дореволюционных рождественских и пасхальных открытках нет никакого религиозного содержания: некий абстрактный праздник с красивой атрибутикой. Да и сейчас у нас и на христианском Западе всё больше Рождество Христово становится просто неким «рождеством». И мне кажется, основная задача проведения любого религиозного праздника в семье (да и не только в ней) — помочь детям подготовиться ко встрече с ним, ощутить его и сердцем, и руками, при этом сохранив его глубокое содержание, чтобы праздник стал не только радостным событием, но и ступенькой на пути к Богу.
В нашей семье одним из знаков приближения Пасхи для ребят является, пожалуй, грандиозная суперуборка. Вот наступает Страстная седмица. Мы торжественно снимаем с икон будничные полотенца и вешаем чёрные. Вся квартира от такой перемены становится особенно «постной». Дети уже знают: пришли грустные дни. Сейчас нашего Господа будут мучить, а потом убьют, и мы будем переживать за Него.
Но вот и радостное событие: мы печём куличи. Судя по воспоминаниям, раньше этим делом занимались в Великую Пятницу, но в таком случае я без многочисленной прислуги, но зато с маленькими детьми, сидящими у меня на руках, не успею вообще ничего. Так что куличи в нашем доме появляются в Великий Понедельник. Их можно купить в магазине, но разве самый вкусный кекс в пакете сравнится с домашним куличом?! Одно то, что мама битый час месит тесто, чего стоит! Дети сами подсыпают приготовленные цукаты, орехи. Но самое главное — это запах наступающей Пасхи. Каждый раз, когда тоненькая струйка куличного аромата выползает из духовки, моё сердце наполняет необъяснимый восторг. Мы с братьями и сёстрами раньше садились под дверью на кухню и наслаждались этим запахом. А потом куличи, и большие, и совсем крошечные, украшали глазурью и разноцветными присыпками.
В Великую Среду мы тщательно моем руки; я снимаю все иконы, которые есть в доме, и кладу их на стол. Сегодня мы их будем аккуратно протирать ваткой (в доме моих родителей у нас было несколько образов в серебряных окладах, которые чистили мелом). Сначала дети крестятся, затем протирают икону, целуют её — так можно сохранить благоговение к святыне. А в это время мама рассказывает о том, как Иуда, один из учеников, предал своего Учителя, как иудейские священники составляли планы, как бы им схватить Господа и убить Его. А ещё поёт: «Егда славнии ученицы на умовении вечери просвещахуся, тогда Иуда злочестивый…» — а дети пытаются подпевать.
Центром и Страстной седмицы, и самой Пасхи является, конечно, храм. Но как семье с маленькими детьми попасть в церковь на все службы? И ребятам тяжело, да и на скорбных богослужениях они весьма некстати запросто и засмеются, и начнут разговаривать, будут ходить по храму. Но обязательно в Великий Четверг мы все причащаемся. Дети знают, что это день первого Причастия в мире. На кухне у нас висит икона Тайной вечери, и мы заранее разглядываем её. Вот как тогда Господь дал Своим апостолам Причастие, так и сегодня Он через священника даёт нам ту же Чашу.
Вечером читают страстные Евангелия. Ребят на них всё-таки не берём. Обычно папа с мамой слушают их по очереди, а дети гуляют рядом с храмом. После службы мы прикладываемся к большому кресту, и назад уже все вместе везём «четверговый огонь». Какое это памятное для ребят событие — везти этот огонь домой в стеклянных лампадах! Когда я училась в школе, мы с подругами ездили в ближайшую церковь и привозили его в самодельных фонариках. Отрезали низ пластиковых бутылок, через горлышко вставляли свечку — и можно было не опасаться ветра. Зато расплавленная пластмасса могла запросто капнуть на руки или потушить этот драгоценный огонёк. Ничего, довозили: в метро люди уступали место, расспрашивали, предлагали помощь. А мы чувствовали себя миссионерами и рассказывали о страстных Евангелиях. Потом в нашем районе построили храм, и мы всей семьёй носили огонь пешком за пару километров. А теперь вот на машине возим. Дома от него зажигаем лампадку и поддерживаем её неугасимой всю Пасху.
Чуть не забыла самое интересное: в Великий Четверг мы красим яйца. Чаще всего это происходит между службами. Садимся за стол, и дети раскрашивают яйца фломастерами кто во что горазд или наклеивают на них наклейки. Моя прабабушка красила яички в луковой шелухе, и они получались у неё тёмные-тёмные. У мамы неизменно выходили светлее, а я вот ещё ни разу не красила в шелухе. Решила только в этом году (ребят очень впечатлил рассказ о детстве государя Николая Александровича, о том, как он красил яйца с кухаркой Аннушкой), но спохватилась поздно: накопленной шелухи вряд ли хватит. Но здесь, как и во всём остальном, важен не результат, а сам процесс.
Например, сложно пережить трагедию разбитого самого красивого яичка (а если дети берутся за работу, половина яиц будет побита — проверено на горьком опыте!), но пережить надо. Потому что во время раскраски мама должна думать не о яичках, а о своих чадах, о том, как донести до них смысл такого почтения к простому яйцу. Рассказать про Марию Магдалину, как она принесла яичко императору и как у неё в руках оно из белого стало красным. Рассказать о том, что пасхальное яйцо, как гроб, в который положили Христа. И как из яичка вылупляется живой, самый настоящий цыплёнок (само по себе чудо!), так из гроба вышел Живой Господь и принёс нам всем вечную жизнь. Про воскресение мне объяснять несложно: мои дети были на похоронах и знают, что когда-нибудь наши близкие снова станут живыми, снова будут говорить и играть, мы станем жить вместе с Господом, и тогда никто больше не будет ни болеть, ни умирать…
Великая Пятница оказывается у нас днём приготовления творожной пасхи и прочей праздничной снеди. Это меня всегда смущало: самый страшный день в году, день смерти и погребения Христа, а у нас — суета сует и настоящее предпраздничное столпотворение. Но деваться некуда, приходится готовить. Возвращает к памяти о событиях Страстной Пятницы то, что даже самые маленькие (грудные не считаются) сегодня строго постятся, едят варёную картошку с солёными огурцами, чёрный хлеб, пьют компот из сухофруктов. Папа попадает в церковь на вынос плащаницы, а всей семьёй едем только на погребение, чтобы похоронить нашего Господа…
Великая Суббота должна быть уже совсем чистой, покойной. Всё уже готово, остаётся украсить дом к Пасхе. Снимаем чёрные полотенца с икон, надеваем белые и красные. К дверям прикрепляем вырезанные из красного картона буквы «ХВ». Старший сын учит сестрёнку говорить «Христос воскресе», но она ещё не может правильно сказать, и тогда он советует ей говорить сокращённо, как написано на яичках: «Хэ вэ!». Стелим на стол праздничную скатерть, на стену вешаем плакат с аппликацией, сделанной задолго до этого: там и Ангел с вербочками, и храм, и домик, и яички на травке. Я укладываю куличи, пасхи, яйца в большие корзины, и папа с детками везёт всё это в церковь. Там ребята сами зажигают свечи, стоят рядом с корзинками, пока батюшка освящает, значит, благословляет нам есть всё это на Пасху.
Чтобы праздничная ночь прошла спокойно, необходимо сделать несколько вещей. Во-первых, приготовить всё, от одежды до яичек на разговение, заранее. Во-вторых, очень важно не давать детям спать днём, а уложить их часов в 6–7 вечера, тогда ночью они будут выспавшимися и полными сил. Если в храме разрешают, то можно взять стульчики, чтобы ребята могли посидеть, а карандаши и книжки отвлекут детей и дадут родителям возможность помолиться хотя бы немного.
И лампады неугасимые для крестного хода не забудьте! Как святые жёны-мироносицы шли ко гробу Спасителя, так и мы пойдём вокруг храма пасхальной ночью с этими зажжёнными фонариками. И будем все петь заранее выученное: «Воскресение Твое, Христе Спасе, Ангели поют на небесех, и нас на земли сподоби чистым сердцем тебе славити». А потом перед отворенными дверями храма, как перед открытым гробом Спасителя, грянет радостное: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав!» А затем надо будет много раз выкрикивать на приветствие священника: «Воистину воскресе!» Дети знают, что на Пасху в храме можно кричать — вот оно, счастье!
Когда я была маленькой, было интересно смотреть, как батюшки каждый раз выходят из алтаря в разных одеждах. И гадаешь: какого цвета будет облачение на этот раз? А ещё в церкви, в которую ходили мои родители, в полагающееся время все священники выходили на амвон и по очереди читали Евангелие на церковнославянском, русском, греческом, английском и французском языках. Потрясающее ощущение вселенскости происходящего, хотя я понимала из английского всего-то несколько слов, а уж греческий и французский были для меня и вовсе абракадаброй. Будто все народы, все языки сегодня славят воскресшего Господа! Жалко, что мои ребята не слышат такого. Но они ещё маленькие, вряд ли поймут, что происходит. Может, когда подрастут, у них будет возможность услышать «В начале бе Слово» на разных языках.
А после Причастия мы христосуемся и дарим другим деткам, знакомым и чужим, и батюшкам приготовленные яички: куриные, перепелиные, деревянные (сами красили!), шоколадные — и в ответ получаем такие же. Выходишь «в народ» с одним яичком, а возвращаешься с другими. Может быть, к тебе однажды вернётся твоё яйцо, пройдя через руки нескольких прихожан. Дома нас ждёт стол, накрытый всякими пасхальными яствами. Каждый получает по маленькому куличику, на который можно намазать пасху. А когда мы как следует выспимся, к нам приедут гости, и будем снова христосоваться, дарить яички. В этом году попробуем играть: катать яйца с небольшой горки.
На Светлой седмице каждый день совершается крестный ход, и мы снова ходим вокруг храма с негасимыми лампадами. А вот звонить на колокольне моим деткам ещё рано. Я звонила, когда сама была ребёнком. Хотя не в каждой церкви разрешают, но, если хорошо попросить, даже самый строгий батюшка благословит. А ещё каждый пасхальный день в моей семье начинался с освящённого яичка, кулича и пасхи. И ещё мы все вместе пели пасхальные часы. Я помню, как в начале 1990-х на Светлой седмице мы с мамой шли в кинотеатр и всю дорогу от метро тихо пели эти часы. А в кино показывали фильм о новомучениках, о том, как разрушали храмы в советское время и как сажали за эти самые колокольные звоны, за празднование Пасхи. И до сих пор пение «Мироносицы жены, утру глубоку предсташа гробу Живодавца…» будит воспоминания о той картине: взрывающиеся церкви, чёрно-белые кадры с глумливыми «крестными ходами» революционеров, какой-то выживший старичок рассказывает о тюрьмах и пасхальной Литургии на кухне с зашторенными окнами…
Мои ребята не видели таких кадров. Они едут с нами в машине со службы, и мы поём пасхальные часы. А за окном нашего автомобиля по всей Москве встречаются рекламные растяжки с куличами, свечками и храмом Христа Спасителя. А рядом на рекламных щитах — полуголые тётки. И как-то всё это сливается в единую картину с теми советскими сюжетами… Не у детей, у меня, конечно же. Надеюсь, что ребята просто не замечают тех, чужих плакатов. Они считают, что весь мир славит на Пасху воскресшего Христа и что в этот праздник праздников и торжество из торжеств все, такие счастливые, обнимают друг друга. Правда, пасхальная радость не всегда бывает и в православной семье: такой дар ещё надо уметь принять, а потом и сохранить.
