Глядя на небольшую фотографию Исаака Яковлевича Серкова, вряд ли можно подумать, что ему около 50 лет. Позади у этого прежде времени постаревшего человека несколько арестов и более десяти лет исправительно-трудовых лагерей, в которых он отбывал наказание за веру в Бога, за то, что был против антирелигиозной политики советского государства. Лишь в 1949 году его, совсем ослабевшего, с отмороженными ногами, забрали на поруки родственники. Жить ему оставалось недолго…
Родился Исаак Яковлевич 29 мая 1899 года в деревне Округе Комаровской волости Яранского уезда (ныне несуществующая деревня в Тужинском районе). На следующий день родители Яков Архипович и Секлетинья Иовлевна вместе с Павлом Архиповичем Серковым, выбранным в качестве восприемника, отправились в село Лом, где в Покровской церкви священник Василий Кибардин совершил Таинство Крещения и нарёк мальчика Исааком. В документах сельскохозяйственной переписи 1917 года сохранились сведения о большой крестьянской семье Серковых. В хозяйстве они держали лошадь, корову, бычка и телёнка, высевали рожь, овёс, ячмень, горох и выращивали картофель. Для обработки зерна имелась веялка, приобретённая вскладчину на два хозяйства.
Из той же переписи известно, что, кроме Исаака, у Якова и Секлетиньи Серковых было ещё шестеро детей: Степан, Андрей, Анна, Мария, Агриппина (имя младшего сына неизвестно). Их судьба сложилась по-разному. Степан Яковлевич, старший сын, участник Первой мировой войны, по данным на 1935 год, находился на принудительных работах. Андрей Яковлевич был раскулачен. Сестра Мария замуж не выходила, помогала по хозяйству одному из ломовских священников. Полной лишений и скорбей оказалась жизнь Исаака Яковлевича. С детства он отличался религиозностью, а после окончания трёх классов сельской школы в 1912–1913 годах даже состоял послушником в монастыре. Потом два года работал кучером у земского начальника. Ещё по два года трудился в качестве наёмного работника в деревнях Рыжаково и Мельниково. В 1920 году молодой человек вернулся в родную Округу и стал заниматься крестьянским хозяйством.
В 1924 году Исаака Яковлевича выбрали в члены Васькинского сельского совета, в который входила его деревня. Однако выбор был против его воли, должность ему пришлась не по душе, и через три месяца его сняли. До 1929 года Серковы имели свой дом, амбар, баню, овин, молотильный сарай, два хлева, лошадь, корову, соху, борону, сани и телегу. По рассказам родственников, была ещё и мельница. Но во время коллективизации остался лишь один дом, а всё остальное было распродано сельсоветом за неуплату налогов, так как вступать в колхоз хозяин отказался и был обложен непосильными поборами. Примерно тогда же Исаак Яковлевич женился, но брак оказался недолгим, очевидно, из-за смерти супруги. Вторую жену Евдокию Ивановну он взял из деревни Антоничи Кикнурского района. В 1930 году в семье родилась дочка Зинаида, а спустя два года — сын Иван.
Исаак Серков усердно посещал храм в Ломе. Его как активного прихожанина включили в состав церковного совета на должность казначея и заместителя председателя совета. Исаак Яковлевич в отношении к советской власти придерживался взглядов епископов Виктора Глазовского и Нектария Яранского. В конце 1920-х годов его как представителя церковного совета вызывали в сельсовет для подписи какого-то документа, но Серков наотрез отказался и заявил: «Мы не слуги безбожной власти, подчиняемся только Христу». Председатель стал составлять акт. Исаак Яковлевич читал в это время 90 псалом, и никак не писался обвинительный документ против него. Несколько раз рвал бумагу председатель и, наконец, в сердцах воскликнул: «Колдун ты что ли? Отправляйся домой!»
По словам знавших Серкова, он проявлял особую ревность в церковном служении, походил на священника и светлым лицом, и даром вдохновенной речи. Был Исаак Яковлевич хорошим советчиком, и многие приходили к нему для духовных бесед о том, как спасаться, как избежать козней дьявола. «Так вдохновит, — вспоминала монахиня Серафима (Ошаева) (1920–2000), уроженка Кикнурского района, — что ничего не боялись». Как-то она, возвращаясь от Серкова с подругой, от полноты сердца воскликнула: «Была бы в той деревне «мясорубка», я бы пошла пострадать за Христа. Вот переночую — буду бояться, а сейчас нет». Данные воспоминания, по всей видимости, относятся к концу 1940-х – началу 1950-х годов, когда Исаак Яковлевич вернулся на родину. Девушка ходила к нему за советом, на какую работу устроиться, чтобы помогать престарелым родителям. В начале 1930-х годов многие спрашивали Исаака Яковлевича, можно ли вступать в колхозы. Он не рекомендовал, так как там заставляли работать в церковные праздники. Даже во время ареста в 1935 году, когда Серкова привели в деревенскую контору, находившиеся там колхозники нашли возможным задать ему несколько интересовавших их вопросов на евангельскую тему.
Преследование Исаака Яковлевича за его религиозные убеждения началось после того, как в 1931 году церковный совет Покровского храма в Ломе отказался регистрировать приходскую общину в органах советской власти. Более полугода председателю церковного совета Семёну Никитичу Рыжакову из деревни Березята Ломовского сельсовета и его заместителю И.Я. Серкову удавалось противостоять властям. В марте 1932 года при переходе прихода из «викторовской» церковной ориентации в «сергиевскую» прежний церковный совет распался. После этого органы ГПУ стали привлекать его членов к судебной ответственности. Исааку Яковлевичу удалось скрыться, и в течение нескольких лет он находился на нелегальном положении, участвуя в тайных богослужениях. Бывший священник ломовской церкви Сергий Сухоруков после принуждения прихода к регистрации взял из храма необходимые богослужебные сосуды и стал странствовать по окрестным деревням. Так, на Пасху 1932 года в лесу около с. Лома на службе под открытым небом собрались более ста человек.
В 1932–1935 годах в дом Серкова около десяти раз наведывались сотрудники ГПУ-НКВД, чтобы его арестовать. На случай их прихода у Исаака Яковлевича около печи был устроен тайник, где он и прятался. Но его всё-таки нашли: один из соседей написал донос и сообщил, где скрывается Серков. 18 февраля 1935 года его арестовали и заключили в яранскую тюрьму. От каких-либо подписей в анкетах и протоколах допроса он отказывался, поясняя: «В анкетных данных в пункте 5-м в графе «Подданство» указывается, что я гражданин СССР. Таковым себя не считаю, так как советскую власть не признаю. Ненавидеть её стал примерно с 1920 года, потому что она пошла против Бога».
22 мая 1935 года за «контрреволюционную и антиколхозную агитацию» особым совещанием при НКВД И.Я. Серков был приговорён к трём годам исправительно-трудовых лагерей. Это было только начало. 16 февраля 1938 года, когда срок подходил к концу, а Исаак Яковлевич находился в одном из лагерей Мордовии, главным судом Мордовской АССР он был осуждён на шесть лет заключения, а после освобождения лишался прав на три года. В вину ему вменялось, что с 28 января по 8 февраля 1938 года в изоляторе Темниковкого лагеря НКВД он проводил антисоветскую агитацию среди заключённых.
В январе 1939 года дело И.Я. Серкова об «антисоветской агитации путём религиозных убеждений в Темлаге» рассмотрела выездная сессия Верховного суда Мордовской АССР, признавшая заключённого «особо опасным элементом» и ужесточившая наказание: Исаака Яковлевича приговорили к десяти годам лишения свободы с поражением в правах на пять лет. В 1942 году на пребывавшего в Тайшетском лагере Иркутской области Серкова было заведено новое дело, но на этот раз приговора не последовало. Очевидно, повлияло болезненное состояние страдальца, который с мая 1940 года уже не мог физически работать и находился на стационарном лечении.
В заключении он твёрдо исповедовал православную веру, отказывался работать в воскресные и праздничные дни. За это претерпевал многочисленные издевательства, его жестоко били, зимой обливали холодной водой. Однажды его босого выгнали на снег в лёгкой одежде. Через некоторое время тюремщики пришли его проверить и увидели, что Исаак Яковлевич сидит и молится, а вокруг него — зелёная трава. Лишь после этого к нему стали относится более-менее снисходительно, но здоровье было уже подорвано. Несмотря на инвалидность, об освобождении не могло быть и речи. Свой десятилетний срок Серков отбыл полностью, но и после этого вернуться домой оказалось не так просто. Слава Богу, помогло ходатайство родственников.
Жена Исаака Яковлевича Евдокия Ивановна с дочерью Зинаидой в то время проживали в деревне Болотово Кикнурского района. Зинаида Серкова была глубоко верующим человеком, никогда не стыдилась и не забывала своего репрессированного отца. 10 марта 1949 года она обратилась в Кикнурское районное отделение МВД с ходатайством: «Я не отказываюсь от своего отца Исаака Яковлевича Серкова, который в настоящее время находится в исправительно-трудовом лагере в г. Мариинске Кемеровской области. Беру его на опеку до смерти». Согласно медицинскому заключению, И.Я. Серков к концу лагерного срока был уже нетранспортабелен. Его признали инвалидом, который нуждается в посторонней помощи. 25 мая 1949 года особое совещание при Министерстве государственной безопасности СССР разрешило освободить Исаака Яковлевича под опеку родственников и надзор МГБ.
Когда И.Я. Серков вернулся домой, самостоятельно передвигаться он уже не мог. Последние его годы прошли в деревне Кожевники Кикнурского района, куда к нему за духовной поддержкой приходили верующие. 13 мая 1951 года в кругу своих родных Исаак Яковлевич отошёл ко Господу. Похоронили его на кладбище села Беляева. Могилку исповедника веры ещё долгое время посещали знавшие его люди. В 1980 – 1990-х годах он был реабилитирован по всем несправедливо заведённым на него делам.
На фото:
— Исаак Яковлевич Серков;
— Покровская церковь в с. Ломе.
Евгений Горев
По материалам газеты «Вятский епархиальный вестник»
