В 40-м выпуске научно-популярного альманаха «Герценка: вятские записки», который уже много лет издаёт Областная библиотека имени А.И. Герцена, в разделе «О Вятке и вятчанах» была опубликована статья Олега Семёновича Четверикова о писателе В.П. Крапивине (1938–2020).
С Ларисой Крапивиной (в девичестве — Гостевских) нас связывает почти сорокалетняя дружба. Начиналась она ещё с пионерских слётов в Свердловске, с преданной любви к книгам Владислава Петровича. Когда меня призвали в армию, Лариса поддерживала меня своими письмами и присылала самые свежие книги Владислава Крапивина с автографом писателя.
В один из недавних приездов в Вятку Лариса побывала у нас в гостях. Вспомнили золотые годы детства. Возникла неожиданная тема — вятская страница в жизни семьи Крапивиных. Лариса поинтересовалась, в курсе ли я, что родители Владислава Петровича между Первой и Второй мировыми войнами жили в Вятке. Я удивился такому факту, ведь никогда в автобиографических книгах Крапивина не упоминались ни Киров, ни Вятка.
Оказывается, родной отец Владислава Крапивина, будучи подростком, бежал со своей матерью от германских войск из города Вильно (нынешний Вильнюс) в Вятку. Было это в 1915 году. Мама была чистокровной полячкой. Она сделала всё, чтобы на новом месте её сын Петенька получил хорошее образование. Юноша выучился на делопроизводителя и окончил один курс Вятского института народного образования.
В 1923 году Пётр Крапивин женился на Ольге Петровне Печёнкиной, дочери вятского почтмейстера. У них родились дети Людмила и Сергей. А потом Крапивины неожиданно покинули обжитую Вятку и переехали в далёкий город Тюмень, где у них родился третий ребёнок Владислав. Следовательно, Вятка могла бы стать родиной известного детского писателя! Что послужило причиной переезда из Вятки в Тюмень, было покрыто тайной. Ни моя подруга детства Лариса, ни состарившийся Владислав Петрович Крапивин ничего об этом не знали…
После нашего разговора с Ларисой прошло не более двух месяцев. И вдруг раздался звонок по телефону. Слышу её голос. Она сообщает невероятный факт: оказывается, родители Владислава Петровича всю жизнь скрывали, что его отец Пётр Фёдорович был вятским священником, пережил много потрясений и в 1936 году вместе с семьёй буквально бежал из Кирова от расправы. Узнала об этом Лариса из воспоминаний старшей сестры Владислава Крапивина Людмилы Петровны, которая подробно описала свои детские годы. Её записки и пролили свет на неизвестную страницу жизни Крапивиных в Вятке-Кирове.
Документальное подтверждение этого факта я отыскал в наших вятских архивах. Отец детского писателя Пётр Фёдорович был рукоположен во священника Троицкой церкви села Филиппово Вятского уезда 10 мая 1925 года и служил там на протяжении десяти лет. Давайте вглядимся в черты личности отца известного писателя. Вот какую характеристику даёт иерею Петру церковное начальство: во-первых, «совершенно трезвый», во-вторых, «поведения отлично хорошего», в-третьих, «с окружающими его людьми гуманен и уживчив». И самое главное — стремится самообразованием развить в себе дар проповеди.
Из жизни семьи Крапивиных в Вятке стоит привести два драматических эпизода. Однажды Пётр Фёдорович уличил в денежных махинациях церковного старосту. Тот решил отомстить и донёс на священника в губчека. В результате отца Петра арестовали и заточили в вятскую тюрьму. Его супруга каждый день возила ему продуктовые передачи из Филиппово. «Свиданий с папой не давали, — вспоминала старшая дочь Людмила, — но мама видела его с улицы через зарешеченное окно второго этажа тюрьмы».
Этот факт подтверждается записью в Книге памяти жертв политических репрессий Кировской области. Из неё следует, что священник села Филиппово Пётр Фёдорович Крапивин был арестован 30 марта 1932 года вятским оперсектором ОГПУ по Нижегородскому краю. Проходил по статье 58-10 УК РСФСР. Дело прекращено за отсутствием состава преступления. Хорошо, что это был не 1937 год, как писала старшая дочь Людмила Петровна, «иначе бы мы его больше не увидели». Отец Пётр вернулся домой в Филиппово, где церковным старостой оставался всё тот же нечистый на руку человек.
Спустя несколько лет батюшка навлёк на себя беду по следующей причине. Второй священник церкви села Филиппово был невоздержан на язык, отпускал опасные шутки насчёт колхозов и политики советской власти. Увещевания Крапивина не принимались во внимание. Шли 1930-е годы. Это могло закончиться плачевно для духовенства и всего прихода. Тогда отец Пётр поехал на приём к вятскому архиерею с просьбой повлиять на неосторожного священника. Владыка неожиданно рассердился, посчитав предложение Крапивина недостойным. Произошёл конфликт. В итоге, как вспоминает старшая дочь, расстроенный Пётр Фёдорович вернулся из Вятки в Филиппово, остриг волосы, сбрил бороду и усы и предстал перед матушкой и детьми неузнаваемо молодым. Это произошло в1935 году.
От себя добавлю, что опасения отца Петра оказались не напрасными. В 1937 году в Вятской епархии был «вскрыт контрреволюционный заговор» с самыми суровыми последствиями. А годом раньше Крапивины покинули Вятку, уже переименованную в советский Киров. По сохранившемуся преданию, кто-то из знакомых предупредил Петра Фёдоровича, что ближайшей ночью его арестуют. Чтобы избежать этого, семейство спешно уехало из Кирова к своим родственникам в Тюмень. И уже там родился будущий писатель В.П. Крапивин. Эта история всю жизнь тщательно скрывалась родителями Владислава Петровича. Как выяснила Лариса Крапивина, в Тюмени отец Пётр тайно крестил своего новорождённого сына, и тот даже не догадывался об этом, приняв крещение вторично уже в преклонном возрасте.
Великая Отечественная война разлучила семью Крапивиных. Петра Фёдоровича призвали на фронт. После окончания войны он жил в Минске и преподавал в педагогическом институте. Его жена Ольга Петровна осталась в Тюмени. Долгие годы она была заведующей детским садом. Младший сын Владислав в равной степени любил обоих родителей. В Тюмени он проживал с мамой и отчимом, но ездил к папе в Минск. Сохранилась фотография юного Славы Крапивина с Петром Фёдоровичем, который так и не рассказал сыну эту удивительную историю, которая могла бы стать основой сюжетной линии ещё одного романа.
* * *
Мало сказать, что в детстве я зачитывался книгами Крапивина и многие страницы его произведений знал наизусть. Владислав Петрович, говоря современным языком, был неформальным уполномоченным по правам детей в Советском Союзе. Только он не трубил об этом на всех углах. Это было его внутренней потребностью. В 1982 году, будучи старшеклассником, я обратился к редактору журнала «Пионер», где публиковались повести Крапивина, с просьбой прислать мне почтовый адрес писателя. И через месяц из Москвы пришёл ответ с адресом. Тогда я, простой мальчик из деревни, стал сочинять письмо своему любимому автору: «Здравствуйте, Владислав Петрович! Я очень люблю читать Ваши книги и хочу подружиться с такими ребятами, которые в них описаны. Прошу Вашего разрешения приехать в Свердловск».
Помню, стояла ранняя весна, когда я получил телеграмму от своего кумира: «Можете приехать на каникулы. Мой телефон такой-то. Крапивин». Я подробно описал эту незабываемую поездку в Свердловск (ныне Екатеринбург) в моём детском дневнике: как меня встретил на пороге своей квартиры Владислав Петрович, как я сидел у него в кабинете, пока он писал очередную повесть, как затем мы поехали в отряд «Каравелла», внешкольное экспериментальное объединение, где ребята знакомились с журналистикой и морским делом. Там шло строительство маленьких яхт, конструкцию которых придумал сам Крапивин. Словом, я попал в завораживающий мир книг Владислава Петровича, и это убедило меня в том, что любая мечта может стать реальностью, если очень-очень захотеть.
После первой поездки в Свердловск была и другая. Однажды «каравелльские» друзья пригласили меня на слёт юных корреспондентов. На этом празднике детства среди множества ребячьих улыбок я обнаружил одно плачущее лицо. Это была неизвестная мне пионервожатая. Что с ней стряслось, я не решился спросить, но вскоре об этом рассказал с трибуны пионерского слёта Владислав Крапивин. Оказалось, что девушку оскорбила «комсомольская богиня» из местного обкома, и Владислав Петрович потребовал от неё принести публичные извинения униженной вожатой. Помню гробовое молчание зала и каменное лицо комсомольской функционерки, которая выдавила из себя: «Извините меня, пожалуйста!»
Именно такого рыцаря без страха и упрёка видели во Владиславе Крапивине тысячи юных читателей Советского Союза. Мы верили его книгам, как лучшим друзьям. А некоторые дети даже обращались к нему за помощью как к последней инстанции. И командор «Каравеллы» посылал им свой спасательный круг… Я слышал историю двоих ребят из Казахстана, избавленных Владиславом Петровичем от детского дома. Лишившись матери, брат с сестрой должны были попасть в интернат, но, хватаясь за соломинку, они написали письмо Крапивину, который забрал их в Свердловск под своё покровительство. И хотя сам я когда-то получил от писателя руку помощи, но как журналист понимал, что любые факты нуждаются в проверке.
— Это было на самом деле? — спросил я своих екатеринбургских друзей.
— Да вот же автор того письма Крапивину, о котором ты рассказал, — представили мне даму, которая привезла сына в Екатеринбург на парусную практику в отряде «Каравелла». — Познакомься, это Вероника, заместитель редактора газеты «Коммерсантъ».
Немая сцена… Затем женщина рассказала, что в Казахстан за ней с братом приехал инструктор отряда «Каравелла» с удостоверением «Комсомольской правды» и сопроводительным письмом члена Союза писателей СССР В.П. Крапивина. Такие верительные грамоты в советскую эпоху открывали практически все двери. Иначе бы детей никуда не отпустили. После переезда в Свердловск они с братом жили на квартире у писателя, а затем Владислав Петрович устроил их в интернат для особо одарённых детей. И одновременно они были членами отряда «Каравелла». Это оставило такой след в их судьбе, что оба выбрали профессию журналиста и сейчас успешно работают в Москве.
Уникальность личности Владислава Крапивина заключалась в том, что он умел дружить с детьми и видеть в каждом ребёнке самостоятельную личность. Писатель являлся не только продолжателем традиций Аркадия Гайдара в литературе для детей, но и духовным преемником А.С. Макаренко в отечественной педагогике. Созданный им по образцу дореволюционного скаутского движения разновозрастный отряд «Каравелла» существует и сегодня как неполитическая детская организация, направленная на раскрытие личности ребёнка в комфортной для него среде.
На фото:
— Слава Крапивин с отцом, 1953 г.;
— Писатель Владислав Крапивин;
— В.П. Крапивин с детьми из отряда «Каравелла».
