Преподобный Стефан (Куртеев), которого Церковь прославляет 30 августа, оставил о себе память и как духовный писатель, и как строитель Филейского Александро-Невского мужского монастыря, и как носитель духовного опыта, сродного подвижникам русского и афонского монашества всех веков, и как духовный наставник, имевший много учеников, среди которых — преподобный Матфей Яранский. В 1890 году было издано полное собрание сочинений отца Стефана, в которое вошло и его «Учение о молитве», предлагаемое вниманию наших читателей.
«Господи, научи нас молиться» (Лк. 11:1). Во всяком благоугодном деле один у нас учитель — Христос. Он наставляет нас на всякую истину, научает и тому, как и о чём должны молиться. Во-первых, запрещает молиться напоказ: не будьте, как лицемеры, которые любят молиться там, где видят их люди, ибо они уже получают свою награду — похвалу и уважение от людей. «Ты же, — говорит Спаситель молитвеннику, — войди в клеть, избери себе уединённое место и молись Отцу твоему, Который втайне, и Он, видящий тайное, воздаст тебе явно» (Мф. 6:6). Вот молитва не тщеславная, не рассеянная умом, совершаемая во глубине сердца!
Но ещё учит Он молитве вполне безмолвной: «А молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо думают они, что во многоглаголании своём будут услышаны. Не уподобляйтесь им, ибо знает Отец ваш, в чём имеете нужду, прежде вашего прошения» (Мф. 6:5–8). Можно часто призывать Бога и без всякой пользы, умножать моления и не быть услышанным. Видим мы людей, подолгу молящихся (Ср. Мк. 12:40), однако Господь говорит о них: «Если праведность ваша не превзойдёт праведности книжников и фарисеев, то вы не войдёте в Царство Небесное» (Мф. 5:20). Ибо сказано: «И молитва его да будет в грех» (Пс. 108:3). Господь не извинит того, кто имя Его произносит напрасно (Ср. Исх. 20:7), ибо «свято и страшно имя Его» (Пс. 110:9).
«Все мы молимся, — говорит Иоанн Златоуст, — но не все пред Богом. У кого тело лежит на полу, а душа скитается по земле, уста бессмысленно произносят слова, тот, можно ли сказать, что возносит Богу молитву свою? Многие, приходя в церковь, произносят тысячи стихов и выходят, не зная, что говорили. Если сам ты не внимаешь молитвенным словам своим, то как хочешь, чтобы Бог внял тебе?» Да и что значат только слова пред Испытующим сердца и утробы? Говорить одно, а в мыслях держать другое свойственно лукавым людям; но что успеет лукавый пред всеведущим Богом? Потому, когда стоишь на молитве, то знай, что стоишь пред Господом и каждое слово твоё есть слово к Богу, и «не будь как человек, искушающий Господа (Сир. 18:23).
Как Моисею не дозволено было приступить к купине, где был Бог, покуда не «изует сапоги от ног своих» (Исх. 3:5), так и тебе беседовать с Господом, пока не отрешишься от земных помышлений. И пред земным владыкой говорить без внимания небезопасно, тем более пред Тем, Кого трепещут Херувимы. Потому Писание учит: «Прежде, нежели начнёшь молиться, приготовь себя» (Сир. 18:23) — оставь позади всё земное, взойди умом на небо, отстрани от себя невидимую тварь и предстань пред Седящим одесную Отца Иисусом Христом. Подумай, кто ты, земля и пепел, и с Кем хочешь беседовать, имея нечистые уста, Кого ты хочешь славословить. Вспомни слово писанное: «Неприятна похвала в устах грешника» (Сир. 15:9) — и бойся, да не проклят будешь, «творяй дело Господне с небрежением» (Иер. 48:10).
«На кого воззрю?» Господь говорит: «На смиренного и сокрушённого духом и на трепещущего пред словом Моим» (Ис. 66:2). Посему учит Исаак Сирин не высказывать пред Богом о земных своих нуждах, но смиренно уповать на Его Промысл и просить милости не словами, а слезами: «Когда ты предстанешь в молитве пред Богом, то будь в помысле, как муравей, как один из гадов пресмыкающихся: не позволяй себе говорить о своих нуждах, но, как дитя, не умеющее слова сказать, проси милости у Бога одними слезами, чтобы Он удостоил тебя такого же попечения, какое имеют отцы о своих младенцах». Ибо желание боящихся Его Он исполняет, вопль их слышит и спасает их (Ср. Пс. 144:19).
Тому же учит и преподобный Иоанн Лествичник: «Не старайся о многоглаголании, ибо не искусен тот, кто много говорит пред Богом. Одно слово мытарево умилостивило Бога, и одно изречение, произнесённое с верою, спасло разбойника». Бог внимает и тому, кто молчит, но сердцем молит Его. Некогда позади гнались египтяне, а впереди было море, а Моисей молчал, но Бог сказал ему: «Что ты вопиешь ко Мне?» (Исх. 14:15) Так и матерь Самуилова молилась и получила просимое, хотя глас её «не было слышно» (1 Цар. 1:13). Не напряжением голоса доходит молитва до слуха Божия, но чем сильнее вопиет потаённый сердца человек, тем скорее исполняет Бог молитву. Тот истинно молится, кто молится духом; без того же суетны и самые красноречивые воззвания. Посему не почитай успехом в молитве, когда много прочитываешь молитвенных изречений, но когда каждое слово твоё исходит от сердца.
Сказано: «Всякою молитвою и прошением молитесь во всякое время духом и старайтесь о сем самом со всяким постоянством» (Еф.6:18). «Но как это можно?» — скажешь. Можно, если только захочешь. Если есть у тебя сердце сокрушённое, то не помешают тебе люди, не воспрепятствует и место приносить жертву Богу во всякое время. Можешь, и сидя на земле, воззреть на небо и вздохнуть о грехах своих, даже и лёжа ничем не хуже, чем, стоя в церкви, испросить у Бога милости, ибо Он не гнушается никаким положением молитвенника, было бы у того душевное расположение к Нему и кающееся сердце.
Апостолы Павел и Сила в темнице, прикреплённые к колоде, лёжа молились, но потрясена была темница, и страж припал к их ногам, чтобы затем обратиться ко Христу. И Езекия, повернувшись на постели к стене, не много слов проговорил, но отменил Божии о нём судьбы и остался жить ещё на 15 лет. А Иеремия в яме и тине, Иона в море и во чреве кита призвали Бога и были услышаны. Господь не человек, чтобы искать Его в каком месте, убеждать Его какой речью. «Он недалеко от каждого из нас» (Деян. 17:27), потому, где бы ты ни был, откуда бы ни стал призывать Его, Он послушает всегда и везде. «Ты воззовёшь, и Господь услышит, возопишь, и Он скажет: «Вот Я!» (Ис. 58:9) Бог всегда бывает присущ к тому, кто призывает Его с верой и вниманием.
Кто не навык молиться духом во всякое время, тот должен молиться как можно чаще молитвой словесной, как учил Ангел Господень Антония Великого. Ангелы как сильные крепостью всегда видят лицо Отца Небесного, а мы как существа слабоумные легко вдаёмся в беспечность и забываем Бога. Потому, как пройдёт час-другой после молитвы, и ты заметишь, что дух угасает, душа твоя охладевает, спеши скорее на молитву и покаянием оживи себя. Поучись сему из примера пророков: Даниил, имея в горнице окно постоянно отверстое к Иерусалиму, три раза каждый день преклонял колени, молясь пред Богом своим (Ср. Дан. 6:10). Давид же седмижды днём хвалил Господа и в полуночи исповедовался о судьбах Его правды (Ср. Пс. 118:62, 64).
Если цари и правители огромнейших государств молились так часто каждый день, то мы, имея столь много праздного времени, не должны ли молиться часто, когда можем получить от того великую пользу душе? Ибо не может быть, чтобы человек, часто обращающийся к Богу, впал в какой-либо великий грех, в эту душевную беду и смертную дремоту. Кто часто переселяется умом на небо и там беседует с Вышним, тот по самому занятию сему отстраняется от земных дел и становится выше тревог мира сего. Созидая дом душевного спасения, станем подражать искусным домостроителям. Они часто проводят меж камней железные полосы, чтобы постройка была прочна. Так и ты в промежутках дел клади пред Богом поклоны и оградишь себя безопасностью. Тогда, «когда ляжешь спать, не будешь бояться, и, когда уснёшь, сон твой приятен будет. Не убоишься внезапного страха и пагубы от нечестивых, когда она придёт, потому что Господь будет упованием твоим и сохранит ногу твою от уловления (Притч. 3:24–26).
Заметь и то, какая у святых была ревность всегда приносить Богу свои молитвы. Даниил на три дня не захотел оставить молитвы своей, хотя и угрожала за то смертная казнь. И Павел с Силой, будучи в темнице, среди полуночи молились и хвалили Бога (Ср. Деян. 16:25). Ни место тесное, неудобное для молитвы, ни самое время, в которое покоятся все сладким сном, не удержали их от обычного славословия. Почему? Потому, как замечает Златоуст, «если кто лишит себя молитвы, то сделает с собой то же, что бывает с рыбой, когда извлечёшь её из воды». Как без воды жизнь рыбы прекращается, так и без молитвы душа человека, отстранённая от Духа Божия, замирает или засыпает смертным сном.
Воодушевлённый же молитвой человек нигде не погибнет. Иона, поглощённый китом, как не оставил молитвы, то и избавился от неминуемой смерти; и Пётр, утопающий среди страшных волн, когда взывал: «Господи, спаси меня!» — был спасён. Молитва и разбойнику отворила райские двери. За молитву и должнику отпущены все долги, хотя и простирались они до тьмы талантов. Молитвой же свергнул с себя Давид тяжёлое бремя грехов. Так и мытарь многогрешный за то, что взывал: «Боже, милостив буди мне грешному!» — сделался праведнее самохвального фарисея. Если же так спасительна для всякого человека молитва благоразумная, то и не должно её оставлять даже на короткое время.
Но когда бывает удобнее всего молиться? Среди житейских дел, кои совершаются обыкновенно днём, многое нас развлекает, порабощая ум и пленяя сердце; но вот ночью самое удобное время для богомыслия и молитвы. Тогда повсюду царствует тишина; среди всеобщего безмолвия никто не смущает ум и ничто не мешает сердцу ощущать благость Того, Который видит втайне (Мф. 6:6). Среди ночи не нужно для молитвы и особого места: тут же на постели своей преклони колени и молись, как и премудрый Соломон, который говорил: «На ложе моём ночью искал я Того, Которого любит душа моя» (Песн. 3:1). Много значит и то, что в глубокую ночь, когда все предаются покою, ты один дерзновенно беседуешь с общим всех Владыкой. Чем проводить целую ночь во сне, ворочаясь с боку на бок, не лучше ли употребить час-другой на молитву? Тогда, наверно, и ты скажешь с Давидом: «Как туком и елеем, насыщается душа моя, когда я вспоминаю о Тебе на постели моей, размышляю о Тебе в ночные стражи» (Пс. 62:6, 7).
После ночных славословий и сон бывает приятный и видения чудные, восхитительные для души. Посему и говорит Исаак Сирин: «Молитва, совершаемая ночью, да будет для тебя досточестнее всех дневных занятий, ибо умственные озарения, подаваемые душе днём, исходят из света ночных молитв. Потому не думай, чтобы во всём делании твоём было какое-либо занятие важнее ночных молитв». «В ту ночь, — говорил некто из подвижников, — в которую стою на молитве, засыпаю с псалмопением и по пробуждении весь день бываю как бы не принадлежащим миру сему: никакие помышления земные не приходят мне». Молитва и в сонном безмолвии не прекращается у того, кто предаётся ночным молениям. Внутри его всегда остаётся благоухание молитвы. Движения сердца его не что иное, как тайные гласы, воспевающие Сокровенного в тайне.
