В конце мая 1908 года по всей Русской земле пронеслась горькая весть: в Тифлисе был убит архиепископ Никон, экзарх Грузии. Скорбью наполнились сердца людей, особенно тех, кто знал владыку как своего архипастыря. Скорбела и Вятская земля, поскольку владыка Никон в течение трёх лет (с декабря 1901 по ноябрь 1904 года) управлял Вятской епархией, которая стала для него первой самостоятельной кафедрой. Расскажем немного об этом замечательном человеке, которого современники с искренней любовью и глубоким уважением называли одним из лучших российских архиереев. Наша статья представляет собой выдержки из воспоминаний, некрологов и надгробных речей, опубликованных в различных периодических изданиях, светских и церковных.
Памятная книга Вятской губернии, 1909 год:
«28 мая 1908 года в Тифлисе совершено неслыханное по гнусности и злодейству дело — умерщвлён экзарх Грузии. Погибший от руки убийц архиепископ Никон (в миру Николай Андреевич Софийский) родился 14 мая 1861 года. Будучи сыном скромного сельского священника Костромской губернии, провёл детство среди крайней нужды. Когда он потерял отца, ему было три года. Суровая школа детства навсегда оставила след в характере Николая Софийского, сделав его отзывчивым к нуждам бедноты».
Д. Скворцов:
«Первая моя встреча с Колей Софийским произошла в духовном училище г. Солигалича. Это был очень бойкий мальчик с чёрными глазами. На некоторых уроках я сидел с ним за одной партой, и он иногда давал мало покоя, за что ему попадало от учителей. На семинарской скамье Николай Софийский не мечтал об академии, хотя по спискам шёл всегда в первом десятке. Его думы направлялись на мирную сельскую жизнь и служение в сане священника. Может быть, раннее сиротство сделало его скромным в своих желаниях.
По окончании семинарского курса в Костроме мы с Софийским разошлись по разным путям. Я поступил в Московскую духовную академию, а Николай стал надзирателем в Макарьевском духовном училище Костромской губернии с намерением принять священный сан. Женившись, он в 1883 году получил место священника на каком-то небогатом приходе Макарьевского уезда. В этот период мы с ним не виделись и не переписывались. Но вот до меня дошёл слух, что Н.А. Софийский на первом году семейной жизни овдовел. Тут же я узнал трогательные подробности. Священник из соседнего села Гавриил Никольский (ныне епископ Вятский Филарет), будучи старше отца Николая только на один год, тоже потерял жену. Тот и другой решили оставить мир, поступить в духовную академию и принять монашество. Да и мог ли быть лучший исход для молодых вдовцов-священников? Сам Бог указывал им этот путь».
Памятная книга Вятской губернии, 1909 год:
«Отец Николай поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию, где на третьем курсе принял монашество с именем Никон. Академию он окончил превосходно, и был назначен инспектором столичной семинарии, а в 1891 году — ректором Владимирской семинарии с возведением в сан архимандрита. Там на него учинил покушение один безумец из учащихся, но Бог хранил отца Никона. Ректор простил преступника, принял все меры для освобождения того из тюрьмы, а затем помог устроиться на должность псаломщика.
8 марта 1898 года архимандрит Никон был возведён в сан епископа Вельского, викария Саратовской епархии. На следующий год стал епископом Нарвским, викарием Санкт-Петербургской епархии, где и пробыл до конца 1901 года, когда получил назначение на самостоятельную Вятскую кафедру.
Здесь преосвященный Никон прослужил три года и за этот период проявил неутомимую энергию, отзывчивость к нуждам духовенства и простого народа, прямоту, мужество и все те качества, которые его отличали с первых шагов служения Святой Церкви. Стремление стать ближе к пастве побуждали его совершать частые и трудные поездки по огромной епархии. Живой, общедоступной проповедью, поучительными собеседованиями он производил на церковный народ, а также и на старообрядцев глубокое впечатление. Участие во всех выдающихся событиях религиозно-общественной жизни Вятской епархии, попечительное наблюдение за духовно-учебными заведениями приобрели ему всеобщую симпатию».
«Вятские епархиальные ведомости», 1905 год:
«Епископ Никон обратил своё внимание на преподавание Закона Божия в начальных школах. Во время недолгого пребывания в Вятке он успел объехать пять уездов, причём посетил в них все сёла, кроме недоступных по путям сообщения. В каждом обыкновенно собирались учащиеся всех школ прихода, церковных и земско-министерских. Владыка спрашивал детей из Закона Божия. Последствием стал ряд циркулярных указов наблюдателям, благочинным, заведующим школами и законоучителям, в которых подробно перечислялись опущения в преподавании Закона Божия, указывались способы исправления замеченных недостатков и методы преподавания тех или иных отделов Закона Божия. Эти указы имеют громадную ценность: они невольно заставили отцов-законоучителей встряхнуться, критически отнестись к своим приёмам преподавания, прибавить энергии и усердия в исполнении принятых на себя обязанностей». Диакон К. В. (Вятская епархия):
«Как на выдающиеся, благородные качества души я осмеливаюсь указать на сочувственное отношение владыки Никона к несчастью других. Лишившись жены, неожиданная смерть которой последовала так быстро, что я, неподготовленный к такой судьбе, упал духом, так как не представлял возможным быть единственным управителем и воспитателем моей семьи, состоящей из восьми детей и престарелой матери. При постигшем меня несчастье я искал утешения и наставления, для чего решил обратиться к своему благостному архипастырю и поведать ему своё горе. Помню, какое гнетущее волнение овладело мной, когда переступил порог святительских покоев, и с каким бодрым настроением духа я выходил из них. Ласковый привет епископа Никона сразу ободрил меня и вызвал на самый откровенный разговор. Я видел пред собой не начальника, разговаривающего с подчинённым, а отца, соболезнующего горю своего любимого сына».
Памятная книга Вятской губернии, 1909 год:
«27 ноября 1904 года Преосвященный Никон был перемещён во Владимир. В июне 1906 года его избрали экзархом Грузии. Владыка Никон был личностью сильной, выдающейся среди русского епископата».
Иеромонах Сергий, инспектор Тифлисской духовной семинарии:
«С первых же шагов своей архипастырской деятельности новый экзарх Грузии обнаружил замечательный такт и дальновидную мудрость. Не смущаясь демонстративно выраженным бойкотом со стороны грузинского духовенства, не участвовавшим даже и во встрече его, за исключением причта кафедрального собора и членов Синодальной конторы, владыка Никон повёл дело так, как будто не замечает бойкота и не знает совсем об его существовании. Побеждённое мудростью, кротостью и твёрдостью экзарха грузинское духовенство в октябре 1906 года постановило снять бойкот и, хотя и не признавая в нём законного архипастыря Грузии, вошло с ним в административно-служебные отношения. Архиепископ Никон обнаружил замечательный интерес к грузинскому народу и его Церкви. Он сейчас же забрал из семинарской библиотеки все книги, относящиеся к церковной и гражданской истории Грузии, различные карты и атласы, а мне поручил приобрести для него учебники грузинского языка, а также учить владыку читать по-грузински. Вся его дальнейшая деятельность носила следы заботливой попечительности о нуждах Грузинской Церкви. По его ходатайству была отпущена из Святейшего Синода крупная сумма на исправление и печатание грузинских Библии и богослужебных книг, а также на возрождение древней святыни — Мцхетского собора. За три дня до своей мученической кончины владыка ездил в Марткобский Антониев монастырь для составления сметы на его возобновление».
Протоиерей В. Гофман:
«8 февраля я был в Тифлисе. Необычное впечатление овладело мною при посещении экзаршего помещения. Прежде всего меня крайне удивила его скромная внешность: ни тени роскоши, ни признака расходов в защиту представительства. Удивился я полному отсутствию какой-либо охраны, даже келейника. Но ещё более обращало на себя внимание, что владыка лично и поодиночке принимал в свой кабинет посетителей и лично же провожал каждого до приёмной. «Пожалуйте», — раздавалось его звучное приглашение очередного посетителя, и каждый шёл в кабинет, чувствуя, что его зовёт не грозный экзарх, а отзывчивый, внимательный и опытный в жизни отец».
Памятная книга Вятской губернии, 1909 год:
«28 мая в 11 часов утра в синодальной конторе должно было состояться заседание под председательством архиепископа Никона. К подъезду дома подошли два прилично одетых грузина и остановились на улице, чего-то ожидая. Экзарх Никон в сопровождении келейника и городового вышел из своих покоев и пешком направился к синодальному дому. Перед входом в контору страж оставил владыку, и экзарх с келейником стали подниматься по лестнице. К архиепископу Никону подошёл неизвестный, одетый в священническую рясу, и подал прошение. Одновременно в подъезд вошли два грузина. Раздались выстрелы, одним из которых был ранен экзарх, другим — келейник, после чего владыка упал на лестничную площадку, а злодеи стали расстреливать беззащитного страдальца.
При перенесении в покои Высокопреосвященный Никон просил поднять голову повыше, так что пришлось уложить его в сидячем положении. Когда присутствовавшие у одра раненого архиепископа стали говорить между собой, что владыке следовало бы исповедаться и приобщиться Святых Тайн, он, услышав эти слова, тихо проговорил: «Исповедаюсь». Вслед затем его взор помутился, и владыка впал в глубокий обморок. Рассказывают, умирая, экзарх спросил: «Кто ещё убит?». Когда ответили: «Никто», он поднял руку, чтобы перекреститься, и скончался. Со времени ранения до кончины прошло около 15–20 минут».
Протоиерей Философ Орнатский:
«Ныне ряды недавних мучеников за веру, царя и Отечество получили своего предстоятеля пред престолом Всевышнего. Мера беззакония исполняется, но полон и сонм молитвенников за исстрадавшуюся землю Русскую: архипастыри, иереи, князья, бояре, воины, миряне, мужи и жёны, старцы и малые дети. Неповинно пролитая кровь их вопиет к Небу. О, встаньте же, святые мученики, плотной стеной пред престолом Господним и ради крови своей, пролитой подобно святой Крови на кресте, умолите Господа сил, да исчезнут с лица Русской земли нестроения и раздоры, вражды и убийства!
Как на Голгофу свою отправился архиепископ Никон на горы Кавказские. Там воздвигнут был для него крест, и на нём ждал он своего распятия. Да не подумает кто-либо, что, как великоросс, он не понял местных нужд и вёл церковную политику в нарушение интересов народностей, населяющих Кавказ. Нет, он полюбил свою новую паству горячей любовью и радел о ней отечески. В своей деятельности на окраине России он следовал примеру множества русских миссионеров, не огнём и мечом, не насилием увлекавших людей Божиих в лоно Святой Церкви, а проповедью любви Христовой, проведением её в жизнь, красотой нашего дивного богослужения, полнотой выражения в нём людских чувствований, покаянных и благодарственных, горестных и радостных».
Протоиерей Иоанн Восторгов:
«Воистину меч Божий не перестаёт посекать нас, и горе за горем, удар за ударом поражают сердце наше! При виде этого гроба горе наше так тяжко, так больно даёт себя чувствовать, что связывает само слово. Убивали доселе рядовых священников, калечили и ранили простых проповедников, служителей Церкви. Но вот пред нами неслыханное злодеяние — убийство архипастыря, стоявшего во главе обширной паствы, правившего целой областью в несколько епархий. Какое же ужасное время! Какие ужасные нравы! Хотят запугать архипастырей и пастырей, хотят их заставить повернуть с пути долга. Как бы возвращаются давно отшедшие времена гонений, направленных главным образом на представителей Церкви».
«Прибавление к Церковным ведомостям», 1908 год:
«Около пяти часов утра 7 июня печальный поезд приблизился к г. Владимиру, где по воле покойного должно быть погребено его тело. Никогда ещё древний город не просыпался так рано, никогда ещё не видел в своих стенах такого стечения народа, как в этот день. Все владимирские валы были усыпаны людьми. Духовенство со всей епархии собралось отдать последний долг почившему, ведь более 500 иереев были учениками архиепископа Никона. Восходящее солнце играло на золотых главах церквей, ослепительными лучами переливалось на сотнях хоругвей и стягов. Картина достойная кисти великого художника, а на душе у всех печально, на глазах — слёзы.
Вот показался экстренный поезд. Послышался печальный звон колоколов. Сколько было вдохновенных речей, какое было дивное пение при последнем прощании с почившим! И всё это прерывалось искренними рыданиями богомольцев, хорошо знавших, кого Русь лишилась и за что. Мир тебе, великий мученик земли Русской. Почивай под величественными сводами знаменитого Успенского собора, упокоившего в своих стенах святых великих князей и иерархов древней Руси, положивших жизнь за веру православную, за Русь нераздельную».
Иеромонах Сергий, инспектор Тифлисской духовной семинарии:
«Пройдут века, сменятся десятки поколений и канут в бездну забвения, но никогда не забудется имя доблестного архипастыря, который погиб на своём посту как добрый воин Христов, который положил душу свою за благо людей, вверенных его духовному водительству. Напротив, чем больше будет отходить вглубь время земных трудов почившего, тем ярче и сильнее будет вставать в народном сознании светлый его образ. Единственное, что может облегчить нашу скорбь, чтобы она не перешла в уныние, — это усердная молитва за невинно убиенного нашего архипастыря. Будем же плакать и молиться о нём, да упокоит Господь душу его в селениях праведных и воздаст ему неувядаемый венец славы. Но будем молиться и о себе самих, ибо настаёт время, когда мы должны готовить себя ещё к большим скорбям и испытаниям».
насельницы Владимирского монастыря с. Пиксура
